Маяковский: перманентная ненависть к жизни

Маяковский приучает существовать в ситуации трагедии как в состоянии нормы. Все остальное — жир, мещанство, пошлость, мерзость. Все хорошо, что плохо кончается. И чем хуже, тем лучше.

Гениальность Маяковского исключает всякое развитие. «Он в большей степени, чем остальные люди, был весь в явлении...» — сказал о нем Пастернак. Вместо того, чтобы развиваться, поэт сразу достиг своего потолка. Выбрав экстенсивный путь развития, он расширял географию своих поездок.

Ненаписанный на бумаге, но законченный в голове роман — автобиографическая книга о русском футуризме. Он потом появится: «Дневник неудачника» Лимонова. Эпатажная, предельно откровенная книга с порывами удивительно высокой поэзии.

Никакого самоубийства не было. Есть элемент поэтической стратегии, который он очень точно вписал в свою биографию. Ничем другим его жизнь и не могла закончиться. К этому он всю дорогу шел. Его смерть — восклицательный знак или «точка пули» — предала судьбе смысл, законченность, заставило его любить тех, кто его ненавидел.

Маяковский — невротик

Маяковский — случай очень сильного невротизма (или невроза). Тут очень тонкое место: невтротизм (черта личности) не стоит путать с неврозом (психическое расстройство). В некоторой форме Маяковский страдал синдромом навязчивых состояний или обсессивно-компульсивным расстройством (можно посмотреть на эту тему «Лучше не бывает» с Джеком Николсоном).

Больной накрывает себя сетью условий, которые он обязан выполнять. Самая известная обсессия — мытье рук. Туда же страх рукопожатия, ношение с собой личного стаканчика и мания гигиены вообще. Игромания — бесконечный запрос к мирозданию: имею ли я право быть. Нескончаймое количество конвенций с мирозданием имеет сугубо психогенную природу.

Черта характера

Маяковский и в поэзии, и в личной жизни придерживается взятых и раз и на всегда своих обязательств. Он маниакльно верен одной женщине: она ему не верна, никких физических отношений не с 25-года, но есть взятое на себя никому ненужное рыцарское обязательство. В любимой книги Лили Брик и Маяковскго — «Что делать»: любая собственность унизительна и для мужчины, и для женщины.

— Вот вы считаете, что я хорошая, красивая, нужная вам. Говорите даже, что ноги у меня красивые. Так почему же вы мне не говорите, что вы меня любите?
— Я люблю Лилю. Ко всем остальным я могу относиться только хорошо или ОЧЕНЬ хорошо, но любить я уж могу только на втором месте. Хотите — буду вас любить на втором месте?

Это похоже на ответ Блока.

— Сколько у вас было женщин?
— Две: Люба и все остальные.

И он дал честное слово любить эту революцию. И даже не задумывается, что эта революция может быть не права. Для него признать это значит оскорбить что-то бесконечно большее, чем он сам и даже эта революция.

Эта постановка себе конкретной задачи и вечное рабство у нее — черта личности патологическая. Но в вместе с тем грандиозная. Она породила не столько великого поэта, сколько великолепный культурный феномен. Главное произведение Маяковского — «Владимир Маяковский» (и сама трагедия и монументальная бронзовая одинокая трагическая судьба). Человек, который принес себя в бессмысленную жертву. Это важнее даже очень неплохих стихов.

При всей зацикленности на двух вещах — на одной женщине и одной революции — Маяковский умудрялся создавать великие образцы сатирической поэзии. Но мы его будем любить даже не за это!

Ненависть к жизни

Он прожил всю жизнь в том состоянии, которое бывает у каждого человека. В ситуации ненависти к жизни, в ситуации отвращения к ней. Это состояние непреодолимо, оно может пройти, как физическая боль. Лучшее, что мы можем сделать — внушить себе величие такого положения. Вся поэзия Маяковского — способ сделать величие из отвращения к жизни.

В этом виноваты и невроз, и детские травмы, и ранняя потеря отца, и опыт нищеты, и опыт тюрьмы. Но на это накладывает личное стремление так прожить свою жизнь. Он не только переученный левша, он — переученный художник-авангардист. Ненависть авангардиста ко всему традиционному была для него не только эстетическим, но и психологическим и жизнестроительным явлением.

Облако в штанах — четыре крика четырех частей.

Долой ваше искуство!
Долой ваш быт!
Долой ваш строй!
Долой вашу религию!

Надо убрать отсюда слова ваши, потому что никаких других нет. Пафос жизнеотрицания достигает в «Про это» высшей точки. Ненависть к быту нам неприятна. Но это именно то, что нам надо сейчас. Не то чтобы мы зажрались, просто уж слишком отождествили жизнь к комфортом. О том, как отвратительна счастливая любовь, о том, как мерзостна счастливая семья.

Про это — не только про любовь, как сказано в прологе. Это про вот это всё. Про то, где всё входит в колею. Мы только что её ломали, и вот мы опять в это самое попали.

Отношение к революции

Как Маяковский относился к революции? Как к обстоятельству, которое резко меняет жизнь. Маркса он, конечно, не читал.

Мы открывали Маркса каждый том,
Как в доме собственном мы открываем ставни,
Но и без чтения мы разбирались в том,
В каком идти, в каком сражаться стане.

В 27 году по Маяковскому стало можно бить. Он оказался под ударом как намопинание о том, что ничего не вышло. Он бегает со своими словословиями Октябрю, он ездит по стране, рассказывая как это было прекрасно, тогда, как вся страна во главе с властью пытается об этом забыть. Нет ни НЭПа, ни свободы, никакой революции.

Самоубийство. Прощальное письмо в пьесе

Полная хронология того, что подталкивало поэта к самоубийству, содержится в пьесах. «Баня» и «Клоп» имеют общую фабулу. История о том, как нувориш разлюбил девушку и она потом застрелилась. А он сам ей вкладывает в руку пистолет.

Главный протагонист в клопе — Зоя Березкина. В «Бане» она Поля. Победоносик её бросает, он влюблен в Мезальянсову, шикарную женщину, международную шлюху. Поля произносит в пьесе всего две реплики (немножко Эллочка-людоедка). «Смешно» и «несмешно». Причем второе она повторяет все чаще.

Настоящая записка о самоубийстве вложена в знаменитую 282-ую реплику «Бани»:

Победоносиков
Кстати, я забыл спрятать браунинг. Он мне, должно быть, не пригодится.
Спрячь, пожалуйста. Помни, он заряжен, и, чтоб выстрелить, надо только
отвесть вот этот предохранитель. Прощай, Полечка!

Баня — это метафора ада.

Лиля Брик

Отношения у них были не только адюльтерные. Это были отношения двух единомышленников, двух самых умных людей в генерации. Она бесконечно много для него значила, она его взнуздала и взяла в руки. Без ее опеки и заботы ничего не было бы. Маяковский нашел не просто семью, а людей, которые держали его в руках.

Говорят, Лиля пользовалась его деньгами. Без нее он бы их не зарабатывал. Он работало, потому что больше ничего не умел. Жить для него невыносимо, а работать — всегда пожалуйста. Самый счастливый год жизни, когда он спит, положив под голову полено. Потому что на нем больше 3 часов не проспишь.

Что такое любовь?

Любить — это с простынь, бессоннницей рваных, срываться, ревнуя к Копернику,
его, a не мужа Марьи Иванны, считая своим соперником.

Письмо товарищу Кострову

Любовь — очень сильное восхищение. Настолько сильное, что хочется присоседиться к его объекту. У меня никогда не было чисто грязной любви, чисто плотской любви или любви товарищеской. Я видел что-то, что меня бесконечно восхищало. Так, что надо было это как-то немедленно обнять, может быть, сломать, может быть, испортить.

Любовь по Маяковскому — крайняя форма деспотии. Заботиться о человеке так, чтобы он шагу не мог ступить. Это носить его на руках, постоянно следить, чтобы он никуда не мог пойти. Кормить его. Любовь родительская, любовь-опека, любовь совершенно собственническая.

Маяковский был ужаснейшим любовником, но был бы гениальным отцом.
Хорошо было бы ее ребенку и плохо было бы жениху его дочери.

Опубликовано 26.06.2014