В детстве я совсем не любил читать. Впрочем, как и в отрочестве. Любовь пришла в юности, будем пользоваться терминологией графа Толстого.
Если у Высоцкого для «книжных детей» чтение было основой, то у меня все проходило с точностью до наоборот. Поэтому на всякие вопросы а-ля «Какие книги вас сформировали?» или «Какая была ваша любимая книга в детстве?» отвечать мне очень трудно.
Кажется, книжка про Печерина — первое, от чего меня невозможно было физически оторвать. Я помню, что 4 июня 2007 года по Первому каналу начали показывать восьмесерийного «Героя нашего времени». Сериал тогда мне очень понравился, но я не понял, чем все кончилось.
Где-то через месяц, осознав, что это была экранизация, в один день я залпом прочел роман. В тот момент пришло осознание, что все книги в принципе маленькие доступные. Вот ты держишь ее в руках — и можешь прочитать за ограниченный промежуток времени. Очень круто. Кстати, вот и ответ на вопрос, как заинтересовать ребенка книжками. Надо прочитать ему начало или дать посмотреть фильм по мотивам. Потом будет не оторвать.
Сверхчеловек
«Герой нашего времени» — самая живая книга из русской классики. Мы очень редко для удовольствия перечитываем «Преступление и наказание», еще реже возвращаемся к «Войне и миру». Почему мы возвращаемся к Лермонтову? Наверное, дело в герое.
Печорин — первый сверхчеловек в русской литературе (Онегин, разумеется, пародия) — сверхчеловек не от хороший жизни. Сверхчеловеком становятся тогда, когда нет возможности человеческого, где нет перспективы, нет веры, нет мира, когда каждый стремится только к самоутверждению.
Выход один: постепенно отринуть все человеческое и сделаться тем чудовищным, тем ненавистным для всех существом, которым мы застаем в финале Печорина.
Композиция произведения
Почему композиция романа так противоречива, так нескладна? Нет проблемы в том, чтобы выстроить главы в хронологическом порядке: «Тамань», «Княжна Мэри», «Бэлла», «Максим Максимыч» и где-то рядом с ним болтается отдельно стоящий «Фаталист». Который, казалось бы, ничего не добавляет к основному повествованию, но сообщает ему глубочайшее метафизическое измерение.
Это сделано затем, чтобы мы увидели Печорина максимально отвратительным, предельно отталкивающим. Он и авторским взглядом увиден без любви:
Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер. Это известие меня очень обрадовало: <...>
Почему писатель так радуется, что получил возможность опубликовать журнал? Конечно, дневник — это самая честная проза, не рассчитанная на стороннего читателя (см. книжку про Любищева) и тем интересная:
История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление.
Но дело не только в этом. Автору важно с самого начала показать, чем заплатил герой. Чтобы мы сначала увидели его столь отталкивающим, а в конце заглянули ему в душу и увидели причину. Для этого и нужна столь странная, вывернутая наизнанку композиция романа.
Три автопортрета
«Тамань» — самая искренняя, исповедальная часть, в которой присутствует тройной автопортрет. Хронологически данная глава занимает самое первое место. И там Печорин младше всего.
Молодой, неловкий, страшно закомплексованный Печорин — это лермонтовский портрет. Одна черта, которая прекрасно говорит о его неукорененности в жизни, о его неумелости — он не умеет плавать. ОН могуч в экстремальных ситуациях, а в рядовых — пойти искупаться — он ничего не может.
Второй важный герой, героиня — девушка, принадлежащая контрабандисту. Она сама пишет песни, и в этом смысле она тоже портрет гордой, непримиримой, всегда неуловимой лермонтовской души. Девушка сильная, едва не выбросившая главного героя из баркаса.
Третий герой — самый интимный, самый грустный и сентиментальный — слепой мальчик., брошенный всеми. Он восхищается контрабандистом, но является совершенно чужим для него. Все эти герои — страдальцы, как и Лермонтов.
Отсутствие социальной роли
Человек, наделенный великой силой, не находит ей применения и в силу этого вырождается хоть и в монстра, но в монстра великого. Мы не знаем, в чем его величие, мы не знаем его прошлого, мы не видим его в любви. Но мы догадываемся, что человек, столь безжалостный к себе, действительно носит в себе огромные нереализованные возможности, которые травят его каждую секунду.
И именно за это расчеловечивание мы его и прощаем. Иной путь — путь Максим Максимыча — путь простого человека. Добрый офицер, честный служака, герой, который так понравился Николаю I. Но этот путь тупиковый, путь унизительный. Как бы он не был симпатичен, на его месте не хотел бы себя видеть ни один из нас.
Печорин задает вопрос:
Мне стало грустно. И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошел ко дну!
Почему честных контрабандистов? Потому что они контрабандисты и только. Они полностью вписываются в свою социальную роль, честно до конца играют. Им положено воровать — они воруют, положено убивать случайных свидетелей — пытаются убить. А печорин не вписывается ни в одну нишу. Поэтому проносится по чужим жизням, как метеор, только сокрушая их, ломая, уничтожая все на своем пути.
В этом его величие — в нежелании вписываться в те жалкие ниши, которые оставляет ему реальность, в нежелании быть человеком этой эпохи. Он «герой нашего времени» потому, что он герой не нашего времени.
