Беате Тереза Ханика. «Скажи, Красная Шапочка»

Скажи, Красная ШапочкаСчитается, что раньше люди строили более крепкие дома. Мол, вон какие крепкие здания раньше возводились. Не то что позднесоветские, скажем. А если открутить на пару-тройку тысяч лет назад, то там вообще зашибись: пирамида Хеопса, которой ничего не страшно.

Ларчик открывается просто. И тогда строились, и сейчас строятся очень разные здания. Но из прошлого до нас доходят только самые крепкие. Остальное разрушается под действием времени.

Я думаю, эта мысль справедлива и для литературы. Когда ты читаешь современных авторов, шанс нарваться на бестселлер, мимикрирующий под качественный роман, достаточно высок. С классикой такого произойти не может, потому что на то она и классика: осталось только хорошее.

Автора, автора!

[caption id="attachment_3547" align="alignleft" width="147"]Беате Тереза Ханика Беате Тереза Ханика[/caption]Но я, как читатель, по разным причинам периодически встречаю современную литературу. Беате Тереза Ханика — модель немецкого происхождения, которая, выйдя из профессии решила заняться литературой.

Я даже поискал какие-нибудь ее фотосессии, но безуспешно. Для общего представления достаточно фотографии слева.

В 2009 году она написала роман для старшего школьного возраста «Скажи, Красная Шапочка». Судя по тому, что это единственная книжка автора на данный момент, Беате Тереза Ханика останется писателем одной книги.

Видимо, можно говорить о признании. В 2009 году она получила премию в сфере литература Bayerischer Kunstförderpreis. Номинант на Немецкую детскую литературную премию за эту самую «Красную Шапочку».

Про что книга

Книжка написана от первого лица девочки, которой вот-вот наступит 14 лет. Она рассказывает, как они с подругой развлекаются на заброшенной вилле, воюя с мальчиками, как за ней пытается ухаживать один из этих мальчиков, как она не любит свою старшую сестру и, наконец, как она в течение нескольких лет страдает от сексуальных домогательств деда, покрываемых ее бабушкой.

Сам процесс насилия и инцеста описан косвенно: дедушка сказал, что нам пора в ванну и пошел набирать воду. От этого еще хуже, мозг сам дорисовывает страшные картины. Очень мерзкая ситуация с очень мерзкими персонажами. И отстраниться от этой истории очень сложно, потому что написана от первого лица.

Поначалу ситуация не кажется такой запущенной. Дедушка поцеловал внучку. В губы. Мы понимаем, что это только начало. Но эту проблему можно решить.

Когда я думаю о дедушке, я ощущаю стыд, очень неприятное чувство, как будто я сделала что-то неправильно. Как будто мне должно быть совестно за этот поцелуй.

Я сажусь на пол, рядом с кушеткой, обхватываю колени руками. Мама говорит, дедушке нельзя противоречить, а то он начинает сердиться, а когда он по-настоящему сердится, то забывает, что вообще-то он эстет.

А дальше оказывается, что домогательства длятся уже несколько лет. Дед главной героине, обещая, что это поможет ее бабушке, умирающей от рака, нарушает статью 133 УК РФ, пусть действия и происходят в Германии. Но самое неприятно в том, что семья девочку не слушает и она дает заднюю:

Я поклялась себе больше никому об этом не рассказывать, ведь все взрослые, наверное, подумают одно и то же; а может, дедушка был прав, когда сказал, что другие посчитают, что со мной что-то не в порядке. У меня самой все чаще возникает ощущение, что со мной что-то не так.

Он целует меня, — говорю я и чувствую, как они от меня отшатываются. Они не хотят слышать, что я говорю, а чтобы услышали, надо выражаться яснее, гораздо яснее. Недостаточно просто сказать, что он целует меня, этого мало, мало, мало. Надо сказать, что он кладет руки мне на грудь и засовывает язык мне в рот, и делает такое, про что я даже думать не могу, а уж делать и подавно.
Может быть, и этого будет мало.
Может быть, они и тогда ничего не поймут.
Ну что ты выделываешься, — говорит Анна, маленькая фройляйн-недотрога!
Она смеется, Пауль и папа присоединяются к ней. Они смеются с облегчением, ведь все, оказывается, так просто, и не надо ломать голову над тем, что я сказала.
Это такой период роста, — говорит папа, и его слова звучат очень понимающе, как будто я больна. Полное понимание и сочувствие.

Главная мысль — почему книга и обращена ко школьникам — нужно уметь говорить о своих проблемах. Текст очень хорошо объясняет, почему я боюсь заводить детей, а особенно дочку. Страшно то, что она будет бояться что-то рассказать, но еще страшнее, что я могу не услышать.

Главный герой — ребенок

Повести и романы, где повествование ведется от первого лица и этим лицом является ребенок, очень популярны. И не только среди детской литературы, но и у крупных взрослых писателей. Из последнего прочитанного могу вспомнить «Голоса травы» или «Над пропастью во ржи».

Такие книги мне, как правило, не нравятся из-за инфантильности повествования. В этом произведении ребенок декларирует правильные мысли и делает это хорошо. Может, дело в том, что она девочка и быстрее повзрослела? Семнадцатилетний Холден Колфилд явно менее адаптирован ко взрослому миру.

Я не знаю, откуда ко мне приходит решимость, она приходит откуда-то совсем снизу или, наоборот, с самого верха, смотря с какой стороны посмотреть. Может быть, прямо от Бога, если он существует. Во всяком случае, я поворачиваюсь к Мухе.

Лиззи завидует мне из-за Пауля. У нее нет братьев и сестер, и она много бы отдала, чтобы иметь такого старшего брата. Когда мы были маленькими, мы договорились, что он будет наш общий. За это мне полагалась половина Лиззиной морской свинки Монти. Но потом Монти умер. Да и вообще — человеку нужен свой собственный брат, морская свинка его заменить никак не может, хотя Монти был действительно ужасно милый. Делить брата глупо. Тут уж ничего не поделаешь. Мне бы не понравилось сидеть на ограде втроем, хоть Лиззи и моя лучшая подруга.

Вообще-то мне кажется, что эти обмороки — вовсе не такое уж плохое дело. Можно было бы, например, упасть в обморок и больше никогда не приходить в себя, или можно было бы попасть в больницу, проваляться там пару лет под одеялом до тех пор, пока я не стану взрослой, а дедушка не умрет. Тогда все разрешится само собой.

Из осторожности я стараюсь пореже вспоминать о Мухе, я засунула его в ящичек для несделанных дел, которые и не собираюсь делать, и крепко заперла. Дедушка тоже там, внутри этого ящичка. Я знаю, что это несправедливо, но в моем сердце нет бесконечного числа ящичков, и я думаю, Муха с дедушкой смогут как-то ужиться, хотя чаще всего они ведут себя весьма беспокойно, особенно дедушка, он колотит в дверь, кажется, она как раз за моей головой, и этот стук я слышу все время, днем он тихий, но по ночам его уже сейчас очень хорошо слышно, так что я не могу больше спать, просыпаюсь от его криков и стука кулаков. Мне даже немножко жаль Муху. Он наверняка глаз не может сомкнуть из-за всего этого шума.

Ну и чего стоит подруга героини и их разговоры:

Мы утешались тем, что, если Муха нас сдаст, мы, по крайней мере, умрем вместе.
Это было довольно слабым утешением. Мы ведь были еще так молоды, и нас ждало столько захватывающих вещей.
У меня даже месячных еще ни разу не было, — сказала Лиззи, обидно даже.
У меня тоже, — сказала я.
Мы никогда еще не говорили про это, и я вдруг ощутила огромное облегчение, узнав, что у Лиззи по этой части все так же, как у меня. Я думаю, и Лиззи чувствовала то же самое.
Это было бы настоящим грехом — умереть прежде, чем у человека начнутся месячные и вырастет грудь. Одни соски не в счет.
И мы никогда еще не были влюблены, — сказала Лиззи.
Из всего, что с нами еще не случилось, это было, конечно, самым-самым обидным. Ведь просто невозможно умереть до того, как впервые по-настоящему влюбишься. Просто невозможно.

Опубликовано 22.11.2015