Меня часто обвиняют в том, что мне ничего не нравится. Что я не умею радоваться и вообще не испытываю никаких эмоций. На самом деле испытываю. Просто я уже пережил все те эмоции, которые вы имеете в виду.
И вот я нашел пост в жж (там весь блог прекрасен), где все хорошо написано. Даже своими словави пересказывать не хочется, слова сложились идеально. Я добавил прописных букв, правильных кавычек и взял в рамочку. Наслаждайтесь.
Самая гадкая штука, которая случается с тобой во время взросления, плавно переходящего в старение, это чувствительность к хуйне.
Ну, не самая, конечно, гадкая. Есть еще морщины, рак простаты, другие неприятные мелочи, но в топе.
В юности — то есть, лет до двадцати пяти, в самых замороженных случаях до тридцати — хуйня воспринимается легко, почти любую хуйню можно принять на веру, потому что ты многого еще не знаешь, вдруг и правда все так, говоришь ты себе. Но опыт все портит. В общем, дело не в том, что хуйни вокруг тебя становится все больше, просто ты на свою беду научаешься ее различать.
И реально мир заполнен хуйней до краев.
И первое время ты чувствуешь себя очень одиноким, потому что почти никто вокруг не понимает, что это хуйня. Что "Пираты Карибского моря" хуйня. Что фильмы Майкла Бея невообразимая хуйня (и вообще почти все фильмы). Что примерно девяносто девять процентов артхауза — унылая хуйня, о которой забудут, как только она пройдет в прокате.
Даже если найти человека, который понимает про артхауз и майкла бея, все равно очень быстро выяснится, что ему искренне нравится какая-то другая хуйня.
Очень много хуйни на работе.
Очень.
Иногда разговариваешь с человеком и думаешь, ну как, как. Ведь ты же утром встаешь, сам одеваешься, завтракаешь, ложку умудряешься подносить ко рту, наверняка ходишь сам в туалет. Как, как ты можешь говорить и делать такую хуйню.
Или, например, Навальный опросил четырех человек у метро «Бульвар Дмитрия Донского» и доказал, что все другие опросы врут. И пока ты говорил себе, какая же это смешная хуйня, двадцать человек в твоей фейсбучной ленте это расшарили.
Или, например, голосование за Прохорова (не могу понять, да). Ты говоришь человеку: ну что за хуйня. Ну как хуйня, говорит человек, мы же, это, показали всем. Что, говорю, показали? Ну как, говорит человек, показали всем, что мы думаем про Путина, пусть утрется.
И что, блядь, кто утерся?
Или, например, марши мира. Ну, то есть, я понимаю мотивацию «чтоб не стыдно». Чтобы когда-нибудь потом, когда хуйня и морщины окружат окончательно, можно было сказать себе, что вот когда-то там я не зассал и пошел на одобренный правительством Москвы марш протеста. Такую мотивацию я понимаю, психотерапевтов на всех не хватит, давайте справляться сами.
Но ведь спустя три года постоянных маршей протеста против чего-то там, наверное, можно признаться себе, что это не очень-то работает. Власть у нас тоже ни хуя не понимает и не чувствует обратную связь, но вот оппозиция, этот цвет нации, эти преподаватели государственных вузов, офисные клерки и свободные изнутри журналисты государственных каналов могли бы для контраста подумать, к каким результатам приводят их действия. От людей, способных завести аккаунт в фейсбуке, ожидаешь какой-то легкой осознанности.
И так во всем.
Я поначалу думал, что это я такой охуенный и проницательный, а мир несовершенен. собственно, я и сейчас так думаю, но эта точка зрения не actionable.
На самом деле, мир хуйни устроен немного сложнее. Я это понял, когда увидел, что в моей ленте кто-то восторженно похвалил Ричарда Баха или Гессе, не помню уже. Кого-то из них. Или, может, Ремарка.
И я такой, блядь, ну какой Ричард Бах. Какой, блядь, Ричард Бах в 2014 году. Вы еще Пелевина откройте.
И, натурально, вижу в ленте, что и Пелевина открыли.
И тут все встало на свои места.
Нечувствительность к хуйне это обязательный признак ментальной юности.
Чтобы научиться на свою беду определять хуйню, нужно много и активно ее потреблять.
Это ведь безумно раздражает, когда люди идут по твоим стопам, открывая для себя те же вещи, которые ты любил и в которых потом разочаровался. Ты их хочешь уберечь, говоришь им об этом, а они тебя не слышат. Потому что внутренний барометр хуйни не настраивается извне. Каждый должен настроить его сам. на это требуются годы, и у большинства не получается.
Ремарк, Кортасар, Гессе, Ричард Бах, Кастанеда, как легко бросить заниматься спортом, бренд-менеджмент как дисциплина, биатлон. Есть обязательные упражнения, есть дополнительные.
Но самый главный вывод, который я сделал и которым хочу поделиться, вот какой: если человек нечувствителен к хуйне, это не значит, что он идиот.
На это удивительное и полезное суждение меня навели такие факты как, например, сравнительная успешность замечательного и чувствительного меня и людей, не понимающих, где хуйня, а где хуйня. Я вдруг понял, что если абстрагироваться от этой их удивительной слепоты, то в них можно заметить много положительных качеств. Один хорошо настраивает большие системы, другой умеет разговаривать с людьми, третий — хотя нет, третий это пиздец.
Даже взять того же Навального — при всей его, скажем так, неоднозначности, он меньше не прав, чем его оппоненты. И людям, которые не видят оттенков, легче принять его сторону, и они, наверное, в чем-то правы, хотя их безоттеночная риторика отталкивает таких как я.
В общем, я к тому, что относиться к людям, не понимающим где хуйня, свысока не надо. Это все равно что презирать близоруких слабаков.
Близоруким везет — вокруг них много красивых людей.
Нечувствительным к хуйне, если подумать, — тоже.
Все, что мы можем, это немножко позавидовать им белой завистью.
И подождать.
