Про театр

Я лет пять назад посмотрел интервью Константина Райкина Познеру, где он убедительно объяснил, зачем нужен театр. Очень убедительно, я поверил. Кратко перескажу.

Зачем нужен театр

В театр нужно ходить регулярно. Как в баню ходят раз в неделю или в душ ежедневно. Но даже единичный поход в театр может подействовать на человека. Потому что искусство — великий наркотик, который точно действует во время спектакля. Мерзавец становится лучше, вор честнеет.

Потом обычно все на свои места возвращается. Но в эти два часа честность становится сильнее нечестности, доброта сильнее зла. Человек может потом забыть о них, а Бог, если он есть, запомнит. И за то, что человек каких-то два часа был ближе к Богу, он скостит человеку какие-то потом наказания.

Райкин говорит, что на гастролях всегда определял, есть в этом городе драматический театр или нет. Очень просто: по способности понимать русскую речь. Сложносочиненные длинные повествовательные предложения с деепричастными оборотами. Народ не умеет разговаривать: мат с междометиями, какие-то макароны по-флотски. И когда ты длинно говоришь, им это кажется иностранным языком.

И для меня, чья речь бедным-бедна,
как дом, который кем-то обворован,
почти как иностранная была
забытость чисто русских оборотов.

В городочке, где есть театр, даже плохенький, но там классика идет, плохо поставленная, но там звучит со сцены замечательная русская речь. И люди по-другому воспринимают. Это на город влияет, на город прямо. Потому что бацилла понимания этой речи – она как-то передается.

Каким должен быть театр

А я, значит, ходил все эти пять лет в театр и недоумевал, почему со мной это не работает. Артисты, вживаясь в роль, кричат со сцены и пытаются меня в чем-то убедить. А я им не верю.

В интервью Быкову Иван Вырыпаев мне все про меня объяснил.

Зритель должен выйти из театра с хорошим настроением. Он может плакать, можно копнуть очень глубоко. Но он должен выйти очень счастливым. Он должен сказать: «Классно, что я купил этот билет!» А не так: «Господи, моя жизнь это просто трэш какой-то, я поняла; что со мной тут сделали за 2500?» Это неудача драматурга, если у зрителя остается вопрос зачем.

Старый театр, где разыгрывают истории, не входят в контакт с аудиторией, он себя исчерпал. Гришковца можно не любить, но спас положение. Он первый внес в мертвый театр контакт с залом. Когда человек перед тобой здесь и сейчас, без режиссерских метафор и без театрального символизма организует зрительское внимание.

Теперь главная идея. Театр — это литература. Человек приходит смотреть исполнеие литературы.

Например, приходишь на драматический спектакль и не понимаешь, почему эти актеры так играют, как будто меня нет в зале. Я же здесь, а они думают, что меня нет. И еще орут с такой истерикой.

Что происходит, когда мы смотрим спектакль, сидя в зале. Мы пришли на Гамлета. Мы же не видим, как Гамлет ссорится со своей матерью. Мы видим, как актер играет, как Гамлет ссорится со своей матерью. Мы приходим на исполнение.

Для чего мы приходим на Плесецкую? Мы же знаем, что с этим лебедем случится. Мы что, переживаем за этого лебедя? Мы смотрим на то, как она классно танцует. Вот, что важно. И так же в театре. Мы приходим посмотреть, как классно актер исполняет роль для тебя. И актер говорит: это я для вас делаю, я здесь, я не сошел с ума. Я вижу вас, а вы меня, мы сейчас все вместе, и я вам сейчас покажу хорошую актерскую игру.

Вот таким должен быть театр.

Опубликовано 05.08.2016